Рассказывает Эли Тасман – бывший посол Государства Израиль в Казахстане и Кыргызстане. Полковник в отставке, в прошлом глава штаба подразделения разведки 8200.
– После ареста лидера «Исламского джихада» в Иудее и Самарии мы знали, что террористы готовятся к мести. Были угрозы, и небеспочвенные. Мы знали, что запланирован обстрел противотанковыми ракетами гражданского автобуса. И решили не ждать, пока по нам нанесут удар – ударили сами по исполнителям и лидерам террора. В связи с этим я хочу напомнить: мы маленькая страна и армия у нас вовсе невелика, поэтому наша доктрина, со дня основания Израиля – атакующая. Мы не можем позволить себе воевать от обороны. Израильских офицеров обучают именно этому. А прошлые операции, как вы помните, растягивались на 20 и даже 50 дней. У нас были потери. Гибли и военные, и гражданские. И всегда мы только реагировали. На этот раз пошли другим путем.
– Как готовилась операция? Одни говорят, что ее готовили 3 месяца, другие в то же время – что это была оперативная необходимость. Как согласуются два этих утверждения?
– Наша армия всегда готовится ко всему. Есть оперативные планы на любой случай. Есть банки целей. Армия готовится к любым вариантам, к противостоянию со всеми без исключения врагами: на севере или на юге, близкими или далекими. Есть все сценарии. И когда разведка сообщает, что существует угроза, из ящика достается заготовленный на этот случай план.
А разведка у нас и сегодня, как всегда, находится на очень высоком уровне. Представьте себе: для того, чтобы успешно ликвидировать двух высокопоставленных террористов, что было сделано во время этой операции, надо было посекундно знать, где находится каждый из них. Как перемещается. Они все время ночуют в разных домах, в разных комнатах, и нашей разведке всегда надо знать, где они, в каждый конкретный момент. При этом все должно быть сделано так, чтобы свести к минимуму вероятность нанести вред невинным людям. И когда поступает приказ о ликвидации, благодаря нашей разведке находится то самое место и то самое нужное время.
Само же решение о подобных операциях всегда принимается как минимум на уровне премьер-министра и министра обороны. Или более широким составом – кабинета по безопасности, из нескольких министров. Армия представляет сценарии действий, а руководители государства принимают решение, выбирая из предложенного то, что считают наилучшим вариантом в данной ситуации.
– Можно ли назвать эту операцию успешной?
– Думаю, и я в этом не одинок, что это очень успешная операция. Во-первых, она была очень короткой. Во-вторых, нанесен очень сильный удар по инфраструктуре «Исламского джихада». Ликвидированы лидеры их боевого крыла. Ликвидированы очень аккуратно, почти не затронув гражданское население. Третье – ХАМАС не присоединился к ИД. И, конечно, великолепная защита нашего тыла, беспрецедентная работа «Железного купола», который сбил почти все ракеты, представлявшие угрозу. У нас не было погибших, не было тяжело раненных, очень мало пострадавших и материального ущерба от попаданий ракет. В итоге получилась короткая мощная операция, в результате которой были достигнуты все поставленные цели.
– «Джихад» до последнего момента продолжал обстрелы – разве это можно назвать успехом?
– Они всегда так поступают. Даже если бы у них осталась одна ракета, они бы выпустили ее последними, чтобы представить себя победителями. Это не играет никакой роли, и этому факту не нужно придавать никакого значения.
– Ликвидация главарей «Джихада» – это так важно? На их место сразу придут другие.
– Придут, конечно. Так было и так будет. Бывали случаи, когда высокопоставленных террористов легко заменяли. А бывало, что потери оказывались невосполнимыми, и новые лидеры показывали себя значительно более слабыми и менее опасными, чем ликвидированные. Заранее знать нельзя. Но как правило, такие акции как минимум на время ослабляют террористов.
– Вернемся к вопросу о ХАМАСе: почему всё же на сей раз он не вмешался? Это страх, или радость от унижения своих конкурентов?
– Несколько причин. Они не вмешались, потому что потерь у них было бы больше, чем выигрыша. То, что они совсем не против ослабления своего конкурента – «Исламского джихада», тоже правда. С нашей стороны премьер-министр Лапид и министр обороны Ганц вели очень правильную политику. Они сразу заявили, что тот, кто не вмешается, тот не пострадает. Кто присоединится к нападениям на Израиль, будет уничтожен. И если власти Газы – по факту ХАМАС – не присоединятся к войне, то Газа не пострадает. Израиль будет давать ее жителям работу, пропускать грузы. Надо понимать, что, являясь реальной властью в Газе, ХАМАС должен и вести себя как власть: так или иначе обеспечивать потребности людей в питании, деньгах, электроэнергии и работе. А все это невозможно без согласия Израиля. Поэтому они не вмешались, и правильно сделали.
– А какова роль Египта в окончании операции?
– Сегодня люди уже почти забыли, что Египет когда-то был нашим главным врагом. Это огромная страна, это 100 млн жителей, у них была сильная армия, и мы всегда с ними воевали. Я сам служил на Синае и помню, какой это был сильный и опасный враг. А сегодня они помогают нам, потому что у них есть свои интересы. Их помощь как посредников очень важна, без них мы не могли бы действовать так, как сейчас. А мы, со своей стороны, тоже помогаем им на Синае.
– Вы сами бывший разведчик. Вы говорили, как тяжела работа разведки в Секторе Газа. На этот раз разведка полностью справилась с задачей?
– У меня просто нет слов. Я давно в отставке, но мы встречаемся время от времени с командованием разведки. Она сегодня работает великолепно, и вы видите результаты этого. Раньше было не так. Разведка работала сама по себе, ШАБАК – сам по себе. Каждая служба работала отдельно. Сегодня всё наоборот. Все вместе работают, координируют действия, совместно принимают решения. И это приносит свои плоды.
– А почему, несмотря на такую хорошую работу разведки, не были уничтожены все пусковые установки «Исламского джихада», и они продолжали обстрелы? Их не смогли найти?
– Возможно, некоторые установки не смогли обнаружить, но большинство мест, конечно, было известно. Но мы не можем атаковать установку в школе среди детей, в мечети, в больнице, в жилом доме… Это их метод. Газа – самое густонаселенное место на планете. И работать тут надо, как хирург. Осторожно и точно. Так мы и поступали. Но уничтожить все или даже знать абсолютно все в таком густонаселенном анклаве невозможно.
– Как в этот раз работал премьер-министр? Ведь у Лапида нет армейского прошлого и опыта в сфере безопасности.
– А у кого он вообще был? Ну разве что у Ицхака Рабина, который служил начальником Генштаба ЦАХАЛа. У Голды Меир был военный опыт? У Леви Эшколя, который руководил самой успешной военной операцией ЦАХАЛа – Шестидневной войной, был военный опыт? А что, у бывшего премьер-министра, нынешнего лидера оппозиции Беньямина Нетаниягу был военный опыт? Он служил капитаном спецназа – это можно назвать военным опытом, имеющим отношение к стратегии проведения военных операций всей армией? У нас был министр обороны Моше Аренс, не имевший никакого военного опыта. Так что опыт – это необязательно. Надо быть умным, надо уметь слушать предложения специалистов и принимать правильные решения. Тут именно так и случилось. Управление было хорошим, рациональным, решения принимались верные. В своей речи премьер-министр Лапид поблагодарил и министра обороны, и руководителей армии, и президента Египта. Даже Нетаниягу.
– По итогам операции «Рассвет» вернул ли Израиль себе фактор сдерживания?
– На некоторое время – несомненно, потому что все увидели наши возможности. Причем это были далеко не все наши возможности. Очень далеко.
– Когда ждать следующего раунда противостояния?
– В нашем районе делать такие прогнозы – неблагодарное дело. Но какое-то время до следующей войны пройдет. «Джихад» получил удар, ХАМАС удостоверился в нашей силе и понял, что лучше себя не подставлять. Несмотря на все их воинственные заявления, им тоже не нужна война. Но никто не сможет предсказать, когда случится следующее противостояние с Газой.
Беседовал Алексей С. Железнов
Источник: «Детали».
Если вы доверяете нам
